Исследования

ли, что старая религия сильнее, чем новая? Не потому ли, что Сила эльфов начала действовать, чтобы спасти общество, в котором появились вампиры? А ведь общество потребления обречено на вымирание. И об этом тоже говорится в «Тайнах Титанов».

Самой первой цивилизацией Балкан А.Грин называет пеласгов. Исследование («Тайны Титанов») посвящено культуре Винча, «золотой эре», для которой не характерно социальное неравенство и неравенство полов, но характерен миролюбивый уклад жизни. Еще одной особенностью исследования этой культуры являются найденные многочисленные изображения Белой Богини. При этом А.Грин отмечает, что «религию Белой Дамы нельзя назвать ни жестким монотеизмом, ни жестким политеизмом – это мягкий синтез того и другого. Великая Богиня едина, но не единственна…» («Тайны Титанов»)...

 

…Эльфам чуждо властолюбие, потребительство. И социальный уклад культуры Винча А.Грин называет «хорархией» (от слова «хор», «хора», круг). «Многие существенные черты хорархии сближают ее с идеалами коммунизма и анархизма», - пишет исследователь.

Трудно представить современному обывателю с «неэльфийской» психологией, как может существовать, процветая, подобное общество, однако «ни одна из цивилизаций, построенных на социальном неравенстве и войнах, и близко не смогли подойти к подобным срокам. Все они обречены на исторически короткую жизнь.» («Тайны Титанов») Поэтому, наверное, и последний вампир в «Тропе к Огнеморью» просит убить его, когда цель «экспедиции» достигнута. У общества вампиров «Тропы в Огнеморье» нет будущего, хотя эльфы остаются весьма таинственными персонажами до

конца романа…

 

Татьяна Симкина. «На пороге забвения»

 

1.

Словно два полюса, две расы – людей и альвов – видит читатель, попадая в мир рассказа Симкиной Татьяны «На пороге забвения».

Любое общество достаточно неоднозначно: есть среди каждого племени и хорошие, и плохие люди. А если племена различны настолько, что не только обычаи, язык, внешность, но и психология настолько не похожи, что даже если бы поместить одного

охота

представителя племени в другое, то ни за что бы чужак не стал своим, как тогда уживаться? Или все-таки, случись такое непонимание, причиною будет не непохожесть, а необразованность, невоспитанность…? Что? Каждый ответит по-своему. Ясно одно: есть те, кто может принять нечто непохожее на себя самого и, может быть, непонятное, а есть те, кто принять не может.

2.

Мир людей, в котором почти совсем исчезли эльфы, а тех, кто остался, называют альвами. Они внешне напоминают людей, хотя и имеют слегка заостренные уши. И все же, несмотря на сходство, каждый человек скажет, увидев альва, что перед ним нелюдь. И недоверие и даже ненависть, что возникает ко всему чуждому, сразу вспыхнет в людской душе.

 

Долго живет альв, главный и почти единственный положительный персонаж в рассказе. Он не стремится к общению с теми, чей век подобен быстро промелькнувшему дню. Он наблюдает, как меняются поколения…

 

Люди знают об альве Гилде. Случись что – неизлечимая болезнь или другая беда – приходят к его домику в лесу, просят помочь. Гилд никогда не отказывает: как можно обречь на смерть живое существо, если ты можешь помочь? Помогает. Но люди, получив желаемое, исчезают, не чувствуя благодарности, ведь альв – нелюдь, чужак.

 

Весь рассказ, каждая страница, - печальная мелодия незаслуженного одиночества… Альв, оказавшийся в мире людей, не может думать и действовать так же, как и они. Он вообще не может быть похожим на них.

 

Поступки людей и альва говорят сами за себя. Как это часто бывает в человеческом обществе, объявляется очередная охота на преступников. Но