В прошлом номере «Альфирина» было подробно рассмотрено как повальное увлечение изобретением новых языков в начале прошлого века, так и  ситуация с образованием государственных языков на основе разрозненных диалектов.

Увлечение Профессора Толкина финским языком общеизвестно, а количество заимствований в Квенья и Синдарин из финского подсчитаны лингвистами. Напомню: сами финские лингвисты настаивают на почти полусотне только прямых заимствований, не считая этимологически родственных слов. Но какой язык на самом деле изучал Профессор Толкин, будучи студентом школы короля Эдварда? Для того, чтобы понимать всю условность заявления «Толкин учил финский», следует начать с истории зарождения этого языка как литературного, деятельности выдающегося финна Элиаса Лённрота, а заодно попытаться выяснить, что за литература на "финском" имелась в распоряжении одной из Оксфордских школ в бытность Профессора одним из учащихся. Кто такие квены? Откуда взялось название "квенья"? И почему так много "fin"-ов в "мифологии для Англии"?

Политическая лингвистика

Если обращаться к истокам лингвистики, то становится ясно, что изначально изучались лишь родные языки, а это было тесно связано с государственной политикой: есть государство и язык - есть лингвистика, ну а нет – значит, и нет. Языки развивались: какие-то делились вместе с разделением народа-носителя языка и становились обособленными, некоторые стирались из памяти вместе с народами  (примеры мёртвых языков всем известны).

История финского языка – политический детектив. Если то, что будет написано ниже, дать

прочитать лингвистам, то они согласятся с фактами. Если рискнуть и предложить исторический обзор финнам (даже некоторым лингвистам и историкам) – они возмутятся.

Разница возникнет не в виду фактов, а из-за отношения к ним. Для одних эти факты – просто история, для других – вопрос национального самосознания. В угоду и благодаря проводимой политике, финны даже своего выдающего соотечественника Элиаса Лённрота, того, кому они обязаны государственным языком, низвели до положения простого путешественника, который всего-то и сделал, что собрал воедино их народный эпос «Калевалу», ну и ещё… разве что словарь составил…

Однако между Лённротом и упомянутым в начале Толкином, на самом деле, гораздо больше общего в творчестве, чем любовь к финскому языку и работа над словарями.

Почём эпос для народа?

В 1835-м году в Финляндии вышел маленький сборник народных песен. В книге было 32 песни - руны, как называл их составитель Элиас Лённрот. Книжечка имела заглавие: "Калевала, или старые руны Карелии о древних временах финского народа". Тираж ее был 500 экземпляров. Этот «народный эпос» не был случайно обнаружен в какой-нибудь старой библиотеке: его истинным родителем являлся его составитель, финн по национальности и врач по образованию. Финский в то время не существовал как единый язык. Более того, он был языком крестьян и разнился от одного района Финляндии к другому, ввиду того, что представлял из себя диалекты без базового ядра. Языком науки и образования, а также «языком горожан» был шведский. Элиас Лённрот, как и все прочие финны, должен был учить шведский, когда пошёл в школу, чтобы понимать учителей. Преподавание велось только на шведском.

Конечно же, в мире лингвистики знали о том, что финские крестьяне говорят на другом, не шведском языке, и финский пытались сравнить с иными наречиями, искали родственные ему среди древних и более новых языков. На фоне развития науки это было естественным. Особой популярностью пользовались