3.

Вообще образ эльфов в романе «затуманен», оттеснен (эльфы, если не считать Феличии, «четвертьэльфа», не участвуют в произведении так явно, как люди, вампиры или даже гномы). Но, в то же время, доминирует именно эльфийская часть, причем так ненавязчиво…

Вампирское общество (именно альпы) по сути своей напоминает человеческую власть в лучшем проявлении (лучшего, чем «пить кровь», хотя при этом и давать что-то взамен другим, оставшимся в живых, нет и не было в истории), потому что люди в большинстве в сущности прагматичны: «Элитам вампиров и людей, рано или поздно, оказывается более выгодна стабильность. Пусть даже за это придется пожертвовать пешками – своими и чужими». («Тропа в Огнеморье»). Романтик (про такого говорят: «Не умеет жить») в человеческом обществе будет, в лучшем случае, не понят, в худшем – погибнет. Люди, как правило, существуют по принципу «надо уметь выживать и потреблять», а это умение, что бы ни говорили, основывается не на законах гуманизма, а на законах личной выгоды. Эльф может думать и поступать по-другому (например, Эльф отпускает Альпа, брата-вампира, хотя знает, что этот поступок принесет боль, но эльф по-другому поступить просто не может)…

…Положительным персонажам романа такой прагматизм-потребительство (стремление к выгоде за счет жизни и (или) интересов других) не свойственен, или же это качество преодолевается. И это важный момент в «Тропе…», потому что образ эльфов в произведении передается большей частью посредством поступков других персонажей. Или же сюжетом в целом. Как такое может быть?

Вероятно, в этом случае следует помнить о том, что эльфийское сознание или сознание вампиров (передающиеся через учения) исполняют для действующих лиц доминирующую функцию. То есть остальные герои (не эльфы и не вампиры) так или иначе оказываются под влиянием либо одного, либо другого. Логика вампирского общества понятнее людям и гномам, чем логика «далеких от жизни» эльфов. Следовательно, те, кто действуют «не по-человечески», нелогично, непрагматично, скорее всего, поступают по-эльфийски. Возникает убеждение в отсутствии «реалистичности» (которая есть, например, в произведениях В.Камши). Но эта «нереалистичность» вполне оправдана: персонажи поступают так, как диктует им эльфийская логика, так, как они должны поступать, а не так, как выгодно или необходимо. Например, Изабелла, человек, поступает по-эльфийски, слушая предка Феличии, призрака-полуэльфа. Она отказывается от данного ей задолго до ее рождения Дара, хотя этот поступок по логике прагматизма делает ее уязвимой перед силами Зла. По сути, в «Тропе в Огнеморье» происходит перенос эльфийского сознания на человека…

4.

Несмотря на таинственность образа эльфов в «Тропе…», читатель все же вполне может представить Светозарных по портретным наброскам. «Эльфы золотоволосы, белокожи, одеты с утонченным вкусом, - пишет А.Грин и сравнивает их с тиганами, - манит и тех, и других простор и свобода лесов». Эльфы «Тропы…» превосходят белых (именно белых) людей в быстроте, выносливости, ловкости.

Безусловно, представители этой расы традиционно удивительно музыкальны. Только потомки современных цыган – тигане в Огнеморье могут сравниться с эльфами в этом искусстве.

Мир Огнеморья – мир не  только (и не столько) техники, но и мир магии. И именно магия присуща создают закрытую зону с непривычным для других

эльфам. «И эльфы, и их магия – результат многовековой деятельности дайан» (Дайаны – переходная ступень между людьми и эльфами, жрицы). Дайаны запрещают первым поселенцам Северной Эльфлории пользоваться металлом и жителей материка укладом жизни. Но магия эльфов ослабевает, когда Светозарные отходят от древних традиций, начинают пользоваться техникой…

Эльфы являются не просто частью мира, они тесно связаны с его природой, с его сутью, поэтому отказ от самих себя приводит к разрушению гармонии. И, наверное, не случайно «Тропа в Огнеморье» изначально задумывается как роман, открывающий серию книг о мире будущего. Возможно ли возвращение миру Гармонии? Вопрос этот пока остается открытым…